Сергей Рахманинов о распорядке дня, пользе одиночества и источниках вдохновения

Sergei Rachmaninoff

Однажды Сергей Рахманинов сказал, что он на 85% он музыкант и лишь на 15% — человек. Пожалуй, это самая ёмкая метафора характера великого композитора. Вся его жизнь, начиная первыми занятиями фортепиано с матерью и заканчивая последним концертом, который он дал за несколько недель до смерти, была неразрывно связана с музыкой. «Сочинять музыку для меня такая же насущная потребность, как дышать или есть: это одна из необходимых функций жизни», — рассказывал он.

Путь от «подающего надежды пианиста» до «великого композитора» оказался для Рахманинова не столь простым, как можно было бы подумать, мельком взглянув на его биографию. Да, он стал первым и единственным учеником в истории консерватории, который на вступительном экзамене получил пятёрку с четырьмя плюсами от самого Чайковского. Да, по окончании обучения педагогический совет единогласно присудил ему «Большую золотую медаль». Да, его дипломная работа — опера «Алеко» — была поставлена в Большом театре.

Sergei RachmaninoffСергей Рахманинов (1892)

Однако за прекрасным фасадом успеха скрывались бессонные ночи, выматывающий перфекционизм и недюжинная сила воли. Композитор, пианист и дирижёр в одном лице, он всю жизнь мучился сомнениями, в чём же состоит его истинное призвание. А будучи тонко чувствующим, но чрезмерно строгим к себе, Рахманинов очень тяжело переживал неудачи. Провал Первой симфонии стал для Сергея Васильевича настоящим ударом. В течение следующих трёх лет он не мог сочинять, и с каждым днём всё глубже и глубже проваливался в депрессию. «Я был подобен человеку, которого хватил удар и у которого на долгое время отнялись и голова, и руки…», — вспоминал это тяжёлую пору композитор.

Не меньшим ударом стала для музыканта и вынужденная эмиграция. «Лишившись родины, я потерял самого себя,» — говорил он. И хотя его прекрасно принимали в Европе и Америке, он до конца своих дней считал себя русским композитором. Неизменно повторял: «Моя родина определила мой темперамент и мировоззрение. Моя музыка — детище моего темперамента, поэтому она — русская». Тем труднее поверить в то, что в это время на родине его поэмы подвергались яростным нападкам. А самого Сергея Васильевича называли композитором, «который давным-давно устарел, чья музыка есть не что иное, как жалкое подражательство и выражение реакционных настроений». Дошло до того, что все произведения Рахманинов оказались в СССР под запретом.

Sergei RachmaninoffСергей Рахманинов (1900)

Зарубежные музыкальные критики тоже объявляли творчество Рахманинова «неприемлемым» для XX века. Как приверженцы художественного модернизма они считали, что высокое искусство, которое идёт от сердца и не стремится эпатировать публику, «давно вышло из моды». Благо, история всё расставляет по местам. Вот и Рахманинов занял своё по праву: он заслуженно входит в плеяду величайших русских композиторов.

По словам биографа Оскара фон Риземана, «будучи услышан единожды, он остаётся со слушателем навсегда”. Мощь таланта этого музыкального гения и абсолютная честность творчества до сих пор находят отклик в сердцах слушателей всего мира. А человеческие качества Рахманинова, которых, по его словам, всего 15%, вызывают искреннее уважение. Уверенность без бахвальства, высокоморальность без желания судить, строгость, не лишённая чуткости, и сдержанная непоколебимость взглядов на жизнь восхищают сегодня не меньше, чем созданная им великолепная музыка. Читая высказывания композитора о жизни, невозможно не поддаться обаянию его ума и меткости суждений.

Sergei Rachmaninoff

О себе

«Если вы хотите меня знать, то слушайте мою музыку».
— Воспоминания, записанные Оскаром фон Риземаном (1934)

«Сочинять музыку для меня такая же насущная потребность, как дышать или есть: это одна из необходимых функций жизни. Постоянное желание писать музыку — это существующая внутри меня жажда выразить свои чувства при помощи звуков, подобно тому как я говорю, чтобы высказать свои мысли».
— Интервью музыкальному журналу «The Etude» (1941)

О фокусе внимания

«В каждый момент я могу заниматься только одним делом так, чтобы это меня удовлетворяло. Когда я концертирую, то не могу сочинять. Я это хорошо знаю, потому что несколько раз пытался написать что-нибудь в промежутках между концертами и просто-напросто не мог сосредоточиться. А когда испытываю желание сочинять, мне необходимо сконцентрировать внимание только на этом. Но тогда я не могу дотрагиваться до инструмента. Когда же дирижирую, не могу ни сочинять, ни играть. Быть может, другие музыканты счастливее меня в данном отношении; я же должен целиком отдаться тому, что меня в данный момент увлекло, а потому совершенно не в состоянии заниматься одновременно чем-то другим. Я могу делать только что-то одно».
— Интервью The Musical Observer (1921)

Sergei RachmaninoffСергей Рахманинов с женой Натальей в своём швейцарском имении Сенар (1930-е)

О любви

«Любовь — никогда не ослабевающий источник вдохновения. Она вдохновляет как ничто другое. Любить — значит соединить воедино счастье и силу ума. Это становится стимулом для расцвета интеллектуальной энергии».
— Интервью The Musical Observer (1927)

О творчестве

«Самая трудная проблема, стоящая и по сей день перед каждым творцом, — это быть кратким и ясным. В результате накопленного опыта художник приходит к пониманию того, что гораздо труднее быть простым, чем сложным».
— Интервью музыкальному журналу «The Etude» (1941)

Sergei RachmaninoffСергей Рахманинов (1920-е)

Об одиночестве

«Ничто не помогало мне больше, чем одиночество. По-моему, сочинять можно только в полном одиночестве и в полной изоляции от внешних обстоятельств, которые могут спугнуть спокойный ход мыслей».
— Воспоминания, записанные Оскаром фон Риземаном (1934)

О миссии музыки

«Музыка композитора должна выражать дух страны, в которой он родился, его любовь, его веру и мысли, возникшие под впечатлением книг, картин, которые он любит. Она должна стать обобщением всего жизненного опыта композитора. Начните изучать шедевры любого крупного композитора, и вы найдёте в его музыке все особенности его индивидуальности. Время может изменить музыкальную технику, но оно никогда не изменит миссию музыки».
— Интервью музыкальному журналу «The Etude» (1941)

Sergei RachmaninoffРуки Сергея Рахманинова (1943)

О своём распорядке дня

«Сегодня, например, я занимался только от 9 часов утра до 2½. Затем завтракал и сейчас пишу тебе вместо занятий. Имею час свободный и затем гулять, час. Затем играть 2 часа, а там уже вместе с курами и на покой. Таким образом на сочинение у меня есть около 4-х часов в день. Это мало».
— Письмо Н. С. Морозову (13 апреля 1907)

О взрослении

«Чем старше мы становимся, тем более теряем божественную уверенность в себе, это сокровище молодости, и всё реже переживаем минуты, когда верим, что всё сделанное нами — хорошо… Мы тоскуем по тому чувству внутреннего удовлетворения, которое не зависит от внешнего успеха… В настоящее время я всё реже бываю искренне доволен собой, всё реже сознаю, что сделанное мною — подлинное достижение».
— Интервью The Musical Times (1930)

Sergei RachmaninoffСергей Рахманинов за рулём своего первого автомобиля (1910)

О критиках

«Только критики умеют понимать всё с одного прослушивания. Иногда такое поспешное понимание бывает опасным. Я не осмелился бы сказать после первого прослушивания произведения — хорошее оно или плохое».
— Интервью The New York Sun (1937)

О вдохновении

«Я никогда не писал музыки в ”коммерческих целях”. Сочинение есть процесс создания новой музыкальной идеи, облачение её в красивое звучание — это священнодействие. Не могу сесть и написать ”пьесы средней трудности” — не знаю, как это делается. Тот, кто пишет настоящую музыку, не может уподобиться портному, который отрезает кусок одежды для того, чтобы она пришлась впору ребёнку. Музыку же нельзя резать ножницами. Вдохновение — это слишком серьёзное и величественное явление, чтобы обращаться с ним подобным образом, и если это допустить, то уже нет места вдохновению».
— Интервью The Musical Observer (1921)

Об искусстве

«В искусстве что-нибудь понять — значит полюбить».
— Интервью газете «Последние новости» (1933)

Sergei RachmaninoffСергей Рахманинов (1915)

О модернизме

«Чехов утверждал, что писать, — это значит больше вычёркивать. Писатель всегда должен иметь под рукой резинку. Мне кажется, что у современных композиторов резинки нет.
— Интервью газете «Последние новости» (1933)

«Часто мне кажется, что молодые композиторы погружаются в пучину экспериментальной музыки, не доучив свои школьные уроки. Слишком современная музыка — это сущее мошенничество, и вот почему: тот, кто сочиняет её, производит коренную ломку законов музыки, не изучив их сам… Нельзя идти на разведку нового мира, досконально не изучив старого».
— Интервью музыкальному журналу «The Etude» (1941)

О музыке

«Музыки хватит на всю жизнь, но целой жизни не хватит для музыки».
— Интервью The New York Sun (1937)

Читайте также
Тенденции
История ароматов: роль парфюмерии в разные века
Тенденции
Искусство светской беседы: знаменитые хозяйки литературных салонов
Тенденции
Почему вам так нужна жизненная цель
Тенденции
Карл Лагерфельд о высоких каблуках, тренировке мозга и своей кошке
Тенденции
Без логики: чем полезно нерациональное мышление
Тенденции
Почему мы постоянно спешим, но ничего не успеваем
Тенденции
За мужской спиной: знаменитые музы великих художников
Тенденции
Кино от кутюр: семь фильмов для модного вдохновения