Разговор об ароматах с автором бренда парфюмерии NŌSE perfumes
Сложно ли выпускать ароматы в России, будучи парфюмером-самоучкой? Как сохранять творческую свободу в индустрии, построенной на стереотипах? Чем пахнут дожди в тайге, лето в Башкирии и первые заморозки в Москве? Об этом и многом другом мы поговорили с Тимуром Солодовым, основателем независимого парфюмерного бренда NŌSE perfumes.
Тимур, чем вы занимались до того, как запустили бренд NŌSE perfumes?
Сначала учился в школе с физико-математическим уклоном в закрытом городе, куда до сих пор только по пропуску можно попасть. Учился в атмосфере точных наук, и мне это сейчас помогает, потому что парфюмерия в каком-то смысле — точная наука. Потом поступил в МГУ и провел там девять лет — окончил журфак, затем аспирантуру. Какое-то время работал журналистом, писал про нефтегазовую индустрию.
В тот период я много путешествовал, часто у меня было несколько командировок в неделю, в основном по России и её отдаленным уголкам: Дальний Восток, Сибирь, Крайний Север. Был на шельфовых буровых установках на Балтике и в океанах. И я тогда понял, насколько разнообразен и многогранен мир запахов в России. Например, тайга в дождь и тайга зимой пахнет по-разному. Ароматы побережья Карского моря, где ненцы живут в чумах и пасут оленей, весной и летом тоже отличается.
После журналистики я пришел в корпоративную среду, где моя работа была связана со словом. А когда стал парфюмером, продолжил делать примерно то же самое, только с другой информацией — ольфакторной. Я по-прежнему сочиняю, но теперь не слова, а запахи. Работая журналистом, я писал на русском языке — и этим был ограничен, ведь максимально свой писательский талант я мог реализовать на родном языке. В парфюмерии ограничений нет никаких: запахи понимают везде, это международный язык, так же как и музыка, например.
Чем для вас являются ароматы?
Это неиссякаемый мир информации. Мы практически полностью воспринимаем информацию зрительно и на слух, но запахи тоже постоянно с нами — хотя мы редко обращаем на них внимание, если только это не какой-то яркий запах, приятный или неприятный.
Ароматы — субъективная, личностная информация. Один и тот же запах каждый человек воспринимает по-своему, основываясь на ассоциациях. Читая текст, мы представляем себе некую картинку — сюжет, фабулу. Точно так же с запахом, только с одним отличием: чтобы воспринять текст, ощутить его глубину и смысл, нужно прочитать несколько сотен страниц. А запах мы можем полностью оценить сразу, нам не приходится ждать, чтобы понять, насколько сильно он влияет на наше восприятие окружающего мира и внутренние ощущения.
Восприятие ароматов тесно связано с памятью: мы помним огромное количество запахов. Считается, что обонятельная память человека сильно развита. Вся эта информация скрыта у нас где-то в подсознании — но при определённых обстоятельствах воспоминания всплывают из-за запаха, который мы ощутили.
Расскажите, как вы стали парфюмером? Где учились?
Есть несколько вариантов выучиться на парфюмера. Основной — пойти в парфюмерную школу, они бывают трёх типов. В профессиональных школах учат парфюмеров, которые потом работают на широкую аудиторию в корпорациях. Другие институции часто дают базовые, но неглубокие знания. Третий тип — школы при парфюмерных компаниях, одна из самых известных — при Givaudan в Версале.
Я изучил все возможные пути, дошел до этапа интервью в школе Givaudan. Надо сказать, что там долгий и строгий отбор, для поступления много условий вплоть до того, что абитуриент должен быть определенного возраста. Я пообщался с выпускниками и понял, что после обучения, в общем, ничего не изменится: та же работа в офисе, в рамках бюджета и брифа заказчика — всё то же самое, но в данном случае с ароматами. Так я выбрал путь свободы — самый сложный, дорогой и длинный. Он занял у меня несколько лет и, вероятно, не прекратится ещё долго.
То есть вы обучались самостоятельно?
Да, я учился сам, и не скажу, что было легко. Парфюмерия — достаточно закрытая отрасль, информации мало, но если захотеть, её можно найти. Я много читал, и некоторые книги были такими редкими и дорогими, что я не всегда мог себе их позволить. Одну, например, мне бабушка на день рождения подарила. Эта книга мне очень помогла, там были составы всех основных мировых парфюмов — я их раскладывал и начинал понимать, как это работает.
Ещё я ездил на выставки Excense в Милане и Pitti Fragranze во Флоренции, на биеннале Rives de la Beauté в Париже. Знакомился с парфюмерами, общался, смотрел кто что делает. Ещё ходил в тематические музеи, в 2016 году попал в парижский Le Grand Musee du Parfum, а через год или два он закрылся. И конечно, главным источником знаний была самостоятельная работа.
Я смешивал бленды из масел, и чем больше блендов у меня получалось, тем лучше я понимал, как ингредиенты работают друг с другом, какие стоит использовать, а от каких отказаться. Обучение заняло у меня около трёх лет. Три года полного погружения без копейки заработанных денег плюс огромные затраты на поиск и покупку ингредиентов.
С какими ещё трудностями пришлось столкнуться в начале работы?
Сложностей было немало, от производственных до визуализации и способа донесения концепции до аудитории. Представьте: какой-то неизвестный парень стал делать парфюмерию — и неясно, почему люди должны её покупать, ведь столько ароматов вокруг, невероятное количество магазинов. Но моя жена Даша хорошо поняла всё это, погрузилась в философию бренда и смогла её визуализировать.
Вообще, запустить в России парфюмерную марку непросто. У нас почти нет ингредиентов, флаконов, комплектующих. Само производство сложное, потому что используется спирт, и ты должен работать с профильным заводом. Парфюмерия выпускается с маркировкой, всё это дополнительные бюрократические нюансы, которые не упрощают работу. Но когда ты живешь этим, преград не существует — просто идёшь и делаешь.
Вы хотели бы пройти обучение у кого-то из великих парфюмеров — возможно, ныне уже не живущих?
Честно вам скажу — на данный момент, ни у кого. Сначала я рассматривал такую возможность. Один молодой известный парфюмер из Барселоны мне дал контакты испанского парфюмера Розендо Матеу, одного из нескольких десятков мэтр-парфюмеров, это звание дают за некое количество коммерчески успешных ароматов и общий вклад в развитие индустрии.
Мне было очень приятно пообщаться с Розендо, но после мы вместе сошлись на том, что, если я хочу найти свой собственный стиль в парфюмерии, мне лучше продолжать открывать это искусство самостоятельно, а не искать чьих-то сформировавшихся знаний и навыков. У каждого парфюмера, наверное, как и у представителя любой другой профессии, есть свой почерк, любимый набор материалов. И я, пройдя курс у парфюмера, конечно, получу знания — но не смогу привнести что-то новое в мир парфюмерии, потеряю творческую свободу.
Как считаете, почему ваши ароматы понравились аудитории?
Возможно, в них есть наш самобытный русский язык, а мой ольфакторный почерк близок людям, выросшим в России. Или сыграла роль независимость, ведь по сравнению с массовыми ароматами у нас штучный продукт. В этом есть смелость — сделать аромат таким, что его, возможно, и не купит никто, потому что он непривычный.
Да, в парфюмерии выстроена такая система — привычность. Существует набор неких стереотипов, который сообщает людям: вот это — духи, парфюм. А независимые парфюмеры делают не такие духи, к которым все привыкли, поэтому непонятно, купят их вообще или нет. Это как лотерея. Русская рулетка. Но ты всё равно делаешь — и вдруг оказывается, что людям нравится, им надоело пахнуть одинаково и выбирать из похожих ароматов.
Это и есть инди-парфюмерия?
Всё верно. Инди-парфюмерия независима от социологических опросов, маркетинговых исследований, фокус-групп, бюджетов, совета директоров и так далее. Это абсолютно независимое творчество, и у нас именно такой бренд.
В медиа часто упоминают о том, что концепция NŌSE — «русский дух». Что это означает?
На самом деле мы не выбирали такую концепцию. Возможно, она прослеживается в том, что мы делаем, говорим и пишем. Но смысл в том, что мы не русским духом пахнем, а пытаемся возобновить русскую парфюмерию, восстановить её после спячки в советский период. До революции эта отрасль в России была хорошо развита, были большие заводы, классные маркетинговые решения. Но за 70 лет существования СССР в Европе создали огромное количество культовых парфюмов, которые были нам недоступны. Может быть, у нас сейчас так много парфюмерных магазинов именно из-за того, что долго от нас всё это было практически скрыто.
Кроме того, моя картина мира в плане запахов отличается от картины мира европейского, азиатского или ближневосточного парфюмера. Это важно. Каждый из нас вырос в своём мире ароматов — кто-то на океане, кто-то рядом с пустыней. Мою обонятельную азбуку создали другие ароматы, и сейчас они мне особенно близки: кожаные, дегтярные, цветочные, травяные, банные, сухотравные. Полевые цветы, лес, земля, грибы, сырость. Цвет яблони, черемухи, жимолости — это близкие нам всем запахи с детства. Всё это обусловило стиль, в котором я работаю.
Вы сказали об ароматах детства. Можете вспомнить самые яркие ольфакторные впечатления из того времени?
Их очень много, и это могут быть абсолютно разные вещи. Например, воспоминание о том, как поехал с дедушкой на зимнюю рыбалку, взял ящик с рыбацкими принадлежностями, термос с крепко заваренным чаем, чёрный хлеб и замороженное сало. И этот запах, когда сидишь на льду над лункой. Запах свежей рыбы, которая замерзает на снегу через две минуты. А ты в это время пьёшь горячий сладкий чай с бутербродом с салом.
Вы много путешествуете. Какие места в России произвели на вас самое яркое впечатление?
Каждое производит по-своему сильное впечатление. Например, мы делали проект с Башкирией, и это было интересно, поскольку там есть свои легенды, свои запахи — поля, травы, мёд, цветущая липа. Делал проект про Алтай — и там тоже своя специфика: свежесть горной реки, растения, которые я только там видел. Сейчас у нас проект с Дагестаном, и это запахи степи, предгорья. В дальнейшем планируем развивать тему запахов в регионах России.
Какие ароматы вашего бренда носите сами?
Чаще всего я ношу не готовые ароматы из линейки, а экспериментальные вещи. То, что пока находится в разработке, чтобы понять, как долго аромат держится, как раскрывается, что стоит изменить.
Самый сложный аромат, который вы делали, это…
…наверное, любимый аромат Анны Ахматовой Le Parfum Ideal Houbigant, который я воссоздавал для выставки «Юрий Анненков. Революция за дверью» в Музее русского импрессионизма. Я должен быть подобрать такие ингредиенты, которые использовались в то время, в конце XIX века: розу определённого сорта, жасмин из определённой страны. Пришлось покопаться в исторических материалах.
Каким ароматом NŌSE вы особенно гордитесь?
Сложно сказать. Если выделять один, это, пожалуй, NB!, который мы сделали в коллаборации с ювелирным брендом Avgvst. Классный интересный аромат на летнюю тему с чёрной смородиной, мимозой, ирисом, инжиром. Очень неожиданный, глубокий.
А какие три аромата в топе продаж сейчас?
Топ-три — Awake, Day Off, Lumberman. Первые два, наверное, наиболее понятные из всей линейки, при этом сложные, красивые. Awake — игра с чем-то свежим, при этом пихтовым, чуть еловым, в композиции используются побеги чёрной канадской ели. Day Off — аромат на тему шипра. Но шипр этот нетипичный — цветочный, туберозный, пряный, с перцем, ладаном и разными смолами. Lumberman — такой революционный сложный аромат. Ещё покупатели любят Have a Nice Day, он если понравился, то навсегда.
И вообще люди часто говорят, что после того, как начинают пользоваться нашими ароматами, больше не ходят в парфюмерные магазины, всё начинает казаться скучным. Это очень приятно и важно слышать, мне кажется, такая реакция — задача любого независимого парфюмера.
Популярная современная тема — союз парфюмерии и искусства. Какие у вас есть планы на этот счёт?
Хочу сделать выставку на тему запахов — показать многогранность ароматов, вещи, которые не только в виде парфюма могут существовать. Мы планируем создать инсталляции на тему ароматов регионов России, которые показали бы запахи под другим углом. Хотим, чтобы ароматы в России стали инструментом, понятным для людей. Чтобы люди стали больше внимания обращать на запахи благодаря нашим активностям.
Парфюмерия стремится к экологичности: «чистые» формулы, поиски альтернативы спирту, упаковка из переработанных материалов. Каков ваш вклад в экоповестку?
Не считаю спирт неэкологичным. Это природный материал, который создаётся из растений. Касательно натуральных ингредиентов, в наших ароматах их до 80-90%. Упаковка экологичная: изначально мы использовали утилизированный картон, скоро перейдём на другой материал, об этом объявим чуть позже. Часть упаковки будет из алюминия, её можно будет переработать либо приспособить для дальнейшего использования. Я всецело за экоповестку и считаю, что все должны об этом думать. Очень рад, что всё больше людей осознанно к этому начинают приходить — пусть даже в чём-то усложняя себе жизнь.
Где покупаете сырьё для ароматов? Насколько широка география ваших ингредиентов?
География наших ингредиентов — весь мир. В одном флаконе могут оказаться ингредиенты из 20 разных стран. Например, в Индии мы работаем с семьёй, которая 200 лет назад начала засаживать плантации растениями и делать эфирные масла. Я об этой семье узнал из статьи в ВВС, а потом познакомился лично.
Также у нас несколько поставщиков в Америке и Европе, один из них работает с 1978 года, ищет небольших артизанальных производителей масел. Например, семью в Уганде, которая собирает ваниль и самостоятельно её настаивает на спирту. Или кого-то, кто делает отличное эфирное масло ветивера.
Чем для вас пахнет зима?
Зима в этом году наступила стремительно быстро, сменив ноябрьскую влажность кристально-морозным воздухом, чистым, как первый снег. Запах зимы для меня всегда был немного колючим, озонным и по-настоящему свежим. И всегда приятно, когда к этой свежести добавляются ароматы пряных напитков, выпечки и каминов. Будто мы сами создаём аромат своей зимы, основываясь на базовом запахе морозной свежести.
Фото: @noseperfumes