Габриэль Гарсиа Маркес: правила жизни в жанре магического реализма
Когда в апреле 2014 года Габриэль Гарсия Маркес ушёл из жизни после многолетней изматывающей борьбы с раком, президент Колумбии объявил трехдневный траур по «самому любимому и наиболее почитаемому соотечественнику всех времен». Для всей Латинской Америки он был больше, чем писатель.
Газета New York Times назвала его роман «Сто лет одиночества» «вторым произведением после Книги Бытия, которое обязательно к прочтению для всего человечества». А в 1982 году он стал первым колумбийцем, получившим Нобелевскую премию по литературе с формулировкой «за романы и рассказы, в которых фантазия и реальность, совмещаясь, отражают жизнь и конфликты целого континента».
Вряд ли можно описать творчество Габо, как его со временем стали называть, более ёмко и точно. Все свои романы Маркес написал в чарующей ауре магического реализма, но, если присмотреться к его насыщенной биографии, можно обнаружить, что в его историях гораздо больше реализма, чем кажется на первый взгляд.
Габриэль Гарсиа Маркес у себя дома в Картахене (1982) / Katherine Young/Getty Images
Правило 1: присмотрись к деталям
«Меня всегда забавляет, что больше всего в моей работе меня хвалят за воображение, хотя правда состоит в том, что во всех моих романах нет ни одной строчки, которая не была бы основана на реальной жизни».
— Интервью для the Paris Review (1981)
В это сложно поверить, но сюжеты и прообразы героев своих романов Маркес черпал не из своего богатого воображения, а из реальной жизни. И главной его задачей как писателя было не выдумать магическую историю, а, будучи внимательным соглядатаем, подробно записать всё, что он видел и слышал. В основу романа «Любовь во время чумы» Маркес положил историю отношений его родителей, а в многочисленных рассказах нашли отражение будничные чудеса раскалённой солнцем Аракатаки, где прошло детство писателя.
Урсула — бабушка большого семейства Буэндиа из «Ста лет одиночества» — во многом была списана с бабушки самого Габриэля. Хобби его деда (он изготавливал золотых рыбок) досталось «в наследство» ещё одному герою этой семейной саги — полковнику Аурелиано. И даже привычка героини Ребеки есть землю — не плод фантазии, а реальный факт из жизни. Младшая сестра Маркеса Марго могла целыми днями ничего не есть, и окружающие «удивлялись, как она ещё жива без еды, пока не поняли, что ей нравится только сырая земля из сада». Весь мир называет «Сто лет…» эталоном «магического реализма», в то время как сам автор понимал эту книгу «как большую поэму обыденной жизни».
Габриэль Гарсиа Маркес в своём офисе (2000-е годы) / Harry Ransom Center
Правило 2: больше читай
«Когда дедушка подарил мне словарь, во мне проснулось такое любопытство к словам, что я читал его как роман, в алфавитном порядке и едва понимая».
— «Жить, чтобы рассказывать о жизни» (2002)
Сам Маркес называл чтение «дурной привычкой». Будучи подростком, он проводил в компании книг всё свободное время. Впрочем, и несвободное тоже: он не расставался с любимыми историями даже во время уроков. С одной стороны, это определённо мешало ему постигать азы грамматики и математики, с другой — интерес к литературе в немалой мере определил его дальнейшую судьбу.
Одна книга даже поспособствовала его поступлению в колледж. Это был «Двойник» Достоевского. Повесть увлечённо читал один из пассажиров парохода, который должен был доставить Маркеса в столицу Колумбии, где тому предстояло сдать вступительные экзамены. Знакомство на почве любви к великому русскому писателю могло остаться ничего не значащим эпизодом в биографии. Если бы не тот факт, что попутчиком Маркеса оказался не кто иной, как начальник отдела по распределению государственных субсидий на образование. Благодаря его помощи Маркесу удалось получить место в колледже.
Ещё одной книгой, навсегда перевернувшей жизнь Габо и все его представления о литературе, оказался роман Кафки «Превращение». «Первая строка ”Превращения” чуть не сбила меня с кровати. Я был так удивлён!» — рассказывал писатель в интервью спустя много лет. — «Кафка показал мне, что то, что я считал запрещённым, недопустимым в литературе, на самом деле можно и нужно делать. Я взял бумагу, ручку и сел писать». Так, под влиянием Кафки, родились первые рассказы Габриэля. Среди своих учителей он называл также Уильяма Фолкнера, никарагуанского поэта Рубена Дарио и даже Вирджинию Вульф.
Габриэль Гарсиа Маркес за работой у себя дома в Мехико (1962) / United Press International
Правило 3: следуй своему предназначению
«Единственное, чего я хочу в жизни, — это стать писателем, и я им стану».
— «Жить, чтобы рассказывать о жизни» (2002)
Родители Габриэля настаивали на том, чтобы он получил образование юриста, но тот уже после первого курса понял, что это не его стихия. С трудом отучившись четыре года, он бросил университет и занялся профессиональной журналистикой. Он делал по две-три статьи в день, а по ночам продолжал писать рассказы, которые получали очень хорошую критику в газетах. Окрылённый успехом, он принялся за первую серьёзную работу — повесть «Палая листва». Через несколько месяцев после того, как начинающий писатель отправил её в издательство, ему пришел неутешительный ответ. В нём говорилось, что, несмотря на проблески таланта, автору лучше заняться чем-нибудь другим.
Но Маркес не сдался. «С того момента, как я написал “Палую листву”, я понял, что хочу стать писателем, и что никто не сможет остановить меня, и что мне остаётся только попытаться стать лучшим писателем в мире». Это было в 1953 году. Момента международного признания настойчивому колумбийцу пришлось ждать 14 лет, но на протяжении всего этого времени он никогда не терял веру в себя, потому что знал, что ему предназначено стать великим писателем.
Из воспоминаний друга Плинио Апулейо Мендоса мы знаем, что Маркес был готов принять всё что угодно, лишь бы у него была возможность продолжать писать. «Он был готов жить где угодно — в дешёвых пансионах и даже в борделях… у него не осталось никаких капризов». И единственное, чего он действительно боялся в своей жизни — умереть, не успев написать того, что должен был. Поэтому Габриэль страдал ужасной аэрофобией, но ровно до тех пор, пока не опубликовал «Сто лет одиночества» и «Осень патриарха». После этого все его страхи исчезли.
Габриэль Гарсиа Маркес с женой Мерседес (1987) / Helmut Newton
Правило 4: люби
«Если вы встретите свою настоящую любовь, то она от вас никуда не денется — ни через неделю, ни через месяц, ни через год».
— «Любовь во время чумы» (1985)
О любви Габриэля и его жены Мерседес ходят легенды. В истории их отношений сложно отделить реальность от мифа, которым окружена биография писателя. Определённо можно сказать лишь одно: это действительно была любовь длиною в жизнь. Они познакомились, когда Мерседес было всего тринадцать. Уже тогда восемнадцатилетний юноша понял, что она станет его будущей женой.
В дальнейшем он не раз признавался в интервью, что именно Мерседес читатели «обязаны всеми моими романами». И для примера любил рассказывать историю создания самого важного — «Ста лет одиночества». Чтобы написать эту семейную сагу, Маркесу пришлось отказаться от работы пиар-менеджера и заложить машину. Он рассчитал, что денег хватит на полгода, и, отдав их жене, принялся за работу над книгой. Единственным, чего он не учёл, было то, что на роман ушло не шесть, а восемнадцать месяцев работы! И всё это время Мерседес не просто самостоятельно управлялась с хозяйством, но умудрялась добывать мужу сигареты и бумагу для работы. А когда пришло время отправлять рукопись издателю, она отнесла в ломбард миксер и фен, чтобы выручить необходимые для пересылки 80 песо. Трудности были вознаграждены: уже через несколько месяцев роман принес автору мировую славу.
Габриэль Гарсиа Маркес (2007) / Guillermo Arias/Associated Press
Правило 5: верь в лучшее
«Нашим ответом на подавление, грабёж и одиночество будет вера в жизнь. Ни потоп, ни чума, ни голод, ни стихийные бедствия и даже длящиеся веками войны не сумели отнять у жизни её преимущество перед смертью».
— Нобелевская лекция (1982)
Не меньше чем литература Маркеса волновала политика. Раз за разом в своих текстах и интервью он поднимал вопрос кризиса капитализма, ужасов диктатуры и опасного вмешательства ЦРУ в жизнь Латинской Америки. Но, несмотря на политические кризисы, свидетелем которых ему довелось стать, он неизменно сохранял веру в хорошее, в то «что мир будущего окажется много лучше нашего».
Чего-чего, а оптимизма Маркесу было не занимать. Перед лицом страшной реальности, в которой нищета и войны соседствовали с отчуждением и отчаянием, он продолжал верить в возможность счастья и творчества. В новую и всепобеждающую утопию жизни, «где никто не решает за других, что и как им делать, где любовь будет искренней, а счастье — настоящим, и где людям, осуждённым на сто лет одиночества, представится ещё один шанс в земной жизни».
Фото: Gabriel Garcia Marquez (1975) / Colita/CORBIS