Альберт Швейцер об истинной доброте, преодолении трудностей и бережном отношении к жизни
Это произошло в пятницу, 13 октября 1905 года. Профессор теологии Страсбургского университета, известный философ и талантливый органист, чьей игрой заслушивался Стефан Цвейг, подошёл к почтовом ящику на Grande Armée и бросил в него несколько писем. В них он извещал родителей и близких друзей, что принял решение, которое изменит всю его жизнь. Подававший большие надежды молодой учёный намеревался бросить работу и поступить на медицинский факультет. А по его окончании отправиться в Экваториальную Африку лечить бедных аборигенов. Этим человеком был Альберт Швейцер.
Когда письма дошли до своих адресатов, на Альберта обрушился шквал негодования. Родственники были уверены: если уж молодому идеалисту так хочется помогать бедному населению, ему стоит читать просветительские лекции в Европе. Зачем подвергать свою жизнь опасности, отправляясь под палящее солнце Африки? Они и представить себе не могли, что спустя 47 лет этот идеалист получит Нобелевскую премию мира и будет именоваться не иначе как величайшим гуманистом XX века.
Альберт Швейцер за органом в церкви Зволле, Нидерланды (около 1910)
Когда Альберт вместе со своей женой Еленой впервые прибыли в Габон, во всей стране работало лишь пять квалифицированных врачей. Да и те оказывали услуги европейским подданным, тогда как местное население обращалось за помощью к колдунам. Новоиспечённый доктор начал свою практику в маленьком городке Ламбарене, организовав медпункт в старом курятнике. Позже Швейцер на собственные деньги отстроит здесь полноценную больницу, где будет работать в качестве хирурга, терапевта и акушера. А полученные от Нобелевского комитета средства вложит в постройку деревушки для прокажённых.
По воспоминаниям посетителей госпиталя в Ламбарене, чуткие пальцы бывшего органиста одинаково ловко чинили прохудившуюся крышу и оперировали раненую обезьянку. Альберт словно сошёл со страниц сказки про доброго доктора Айболита, который бережно и с состраданием относился как к людям, так и к братьям нашим меньшим. И в своих многочисленных философских трактатах он учил этому других. Швейцер писал: «Человека можно назвать нравственным только тогда, когда он следует своему долгу оберегать всё живое».
Альберт Швейцер в Ламбарене, Габон (1960) / Photo: Bettmann/CORBIS
Высоко ценивший труд доктора, Альберт Эйнштейн однажды сказал: «Он не проповедовал, не убеждал и не мечтал о том, что его пример станет образцом и утешением для многих. Просто он действовал, исходя из внутренней необходимости». Швейцер и правда был редким примером человека, реальные действия которого никогда не шли вразрез с его философией жизни. Как и Джейн Гудолл, своим личным примером он доказал, что «бережное отношение к жизни» — это не просто красивая этическая концепция, но призыв к действию. И призыв этот направлен к каждому человеку, вне зависимости от его образования, дохода и количества свободного времени.
«Спасти свою человеческую жизнь может всякий, кто использует любую возможность быть человеком, делая что-нибудь лично для своих братьев, которые нуждаются в помощи, — какой бы скромной ни была эта его деятельность,» — писал врач на склоне лет.
Альберт Швейцер в Ламбарене (1964) / Photo: Gert Chesi
Об истинной этике
«Великая ошибка всех предшествующих этических учений состояла в том, что они ограничивались только отношением человека к человеку. На самом же деле вопрос заключается в том, каким должно быть его отношение к миру и ко всей жизни, которая находится в пределах его досягаемости. Человек этичен лишь тогда, когда жизнь, как таковая, священна для него, будь то жизнь растений, животных или людей, и когда он с готовностью отдаёт себя любой жизни, которая нуждается в помощи».
— «Из моей жизни и моих мыслей: автобиография» (1933)
О методах убеждения
«Личный пример — не просто лучший метод убеждения, а единственный».
— Интервью с Юджином Эксманом для журнала United Nations World (1952)
О своей жизненной цели
«Я хотел стать врачом, чтобы иметь возможность работать, а не заниматься разговорами. Многие годы я выражал себя в словах. Работа преподавателем теологии и проповедником была моим призванием, и я следовал ему с радостью. Но, думая о новой форме деятельности, я не мог даже представить себя говорящим о религии любви; я мог думать только о том, как я буду фактически претворять её в жизнь».
— «Из моей жизни и моих мыслей: автобиография» (1933)
Альберт Швейцер в госпитале в Ламбарене (1953)
О проблемах человечества
«Так случилось, что человек стал сверхчеловеком. Благодаря своим достижениям в области науки и техники он не только располагает физическими силами своего организма, но и повелевает силами природы, заставляя их служить своим целям… Но этот сверхчеловек страдает роковой духовной неполноценностью. Он не проявляет сверхчеловеческого здравомыслия, которое соответствовало бы его сверхчеловеческому могуществу и позволило бы использовать обретённую мощь для разумных и добрых дел, а не для убийства и разрушения. Именно из-за недостатка здравомыслия достижения науки и практики были использованы им во зло, а не во благо».
— Нобелевская речь «Проблема мира в современном мире» (1954)
О национализме
«Что такое национализм? Неблагородный и доведённый до абсурда патриотизм, находящийся в таком же отношении к благородному и здоровому чувству любви к родине, как бредовая идея к нормальному убеждению».
— «Культура и этика» (1923)
Об искусстве
«В поэзии просвечивает живопись, в живописи — поэзия… Оба искусства строго разделены, но в своей сущности через незаметные оттенки они переходят друг в друга».
— «Иоганн Себастьян Бах» (1908)
Альберт Швейцер играет на своём оцинкованном пианино, специально приспособленном тропического климата (1954)
О помощи странам третьего мира
«Немыслимо, чтобы мы, культурные народы, держали только для себя то изобилие средств борьбы с болезнями, болью и смертью, которое дала нам наука. Если хоть что-то этическое ещё осталось в нас, как можем мы отказать в этих средствах тем, кто в отдалённых странах испытывает ещё большие физические страдания, чем мы? В дополнение к врачам, которых посылают правительства и которые могут выполнить лишь малую долю того, что должно быть сделано, должны выступить добровольцы, уполномоченные обществом как таковым. Те из нас, кто на собственном опыте узнал, что такое боль и тревога за своих близких, должны помочь тем, кто так же мучается вдали от нас».
— «Из моей жизни и моих мыслей: автобиография» (1933)
Об иллюзии независимости
«Материальные достижения, конечно, делают человечество, как таковое, более независимым от природы, чем раньше. Вместе с тем, однако, они уменьшают количество независимых существ внутри самого человечества».
— «Культура и этика» (1923)
О трудностях
«Тот, кто намерен делать добро, не должен ожидать, что люди уберут все камни с его пути; он обязан спокойно принять свой жребий и в том случае, если ему навалят новых. Преодолеть эти трудности может лишь такая сила, которая при столкновении с ними духовно просветляется и укрепляется. Возмущение — это пустая трата сил«.
— «Духовная жизнь» (1947)
Альберт Швейцер с женой и соратницей Еленой Бреслау в Габоне (около 1940) / Photo: Pictorial Parade/Getty Images
О верности своим целям
«Мои желания и дела обретают смысл и ценность лишь в той мере, в какой цель моей деятельности согласуется со смыслом моей жизни и жизни других людей. Всё остальное, каким бы значительным оно ни представлялось благодаря традициям, привычкам и общественному авторитету, суетно и опасно».
— «Культура и этика» (1923)
Об оптимизме
«На вопрос о том, пессимист я или оптимист, я отвечаю, что моё познание пессимистично, а мои воля и надежда оптимистичны… Я не могу заставить себя поверить, что ситуация не так плоха, как кажется. Напротив, я внутренне убежден, что мы находимся на пути, который, если мы будем продолжать идти по нему, приведёт нас в новое средневековье… И всё-таки я остаюсь оптимистом. Одна вера сохранилась у меня с детства, и я уверен, что никогда не потеряю её: это вера в истину. Я уверен, что дух истины сильнее, чем сила обстоятельств. На мой взгляд, человечеству не предуготована никакая иная судьба, кроме той, которую оно посредством своего умственного и духовного состояния готовит себе само. Поэтому я не верю, что оно неизбежно должно идти до конца по пути, ведущему к гибели».
— «Из моей жизни и моих мыслей: автобиография» (1933)
Альберт Швейцер за письменным столом (1954) / Photo: W. Eugene Smith
О нравственности
«Поистине нравствен человек только тогда, когда он повинуется внутреннему побуждению помогать любой жизни, которой он может помочь, и удерживается от того, чтобы причинить живому какой-либо вред… Для него священна жизнь, как таковая. Он не сорвёт листочка с дерева, не сломает ни одного цветка и не раздавит ни одного насекомого. Когда он летом работает ночью при лампе, то предпочитает закрыть окно и сидеть в духоте, чтобы не увидеть ни одной бабочки, упавшей с обожжёнными крыльями на его стол».
— «Культура и этика» (1923)
О дуализме мира
«Мир являет собой ужасное в прекрасном, бессмысленное в осмысленном, полноту страдания в полноте радости».
— «Проблема этики в ходе развития человеческой мысли» (1954)
О самоуверенности
«Современный человек не имеет более доверия к самому себе. Его самоуверенность скрывает огромную духовную неустойчивость».
— «Из моей жизни и моих мыслей: автобиография» (1933)
Альберт Швейцер со своим котёнком Перьетт в Ламбарене (1951) / Photo: George Rodger/MAGNUM PHOTOS
О преступлении перед жизнью
«Там, где я наношу вред какой-либо жизни, я должен ясно сознавать, насколько это необходимо. Я не должен делать ничего, кроме неизбежного, — даже самого незначительного. Крестьянин, скосивший на лугу тысячу цветков для корма своей корове, не должен ради забавы сминать цветок, растущий на обочине дороги, так как в этом случае он совершит преступление против жизни, не оправданное никакой необходимостью».
— «Культура и этика» (1923)
Об искренности
«Не менее сильным, чем стремление к истине, должно быть и наше стремление к искренности. Только та эпоха, которая имеет мужество быть искренней, может обладать истиной, действующей как духовная сила своего времени. Искренность — это фундамент духовной жизни».
— «Из моей жизни и моих мыслей: автобиография» (1933)
О главном требовании к человеку
«Вот требование, предъявляемое к человеку: он должен быть полезен максимально многим людям; если это невозможно, то хотя бы немногим; если и это невозможно, то по крайней мере своим ближним; если даже и это невозможно, то самому себе».
— «Культура и этика» (1923)
Фото: Альберт Швейцер в Ламбарене